Лондон должен быть разрушен. Русский десант в Англ - Страница 44

— Бегут годы, бегут…

Екатерина Романовна тяжело вздохнула. Почти сорок лет промелькнули перед ее глазами, как один день. Она хорошо помнила тот, прежний, Иркутск — невзрачный, сплошь деревянный с узкими улочками, который сильно поразил по приезде.

Зато сейчас это был уже совсем иной город: светлый, с многоцветием каменных домов — богатые купцы не жалели мошны, чтобы как можно лучше отделать не только свои собственные дома и усадьбы, но и общественные здания. И не скупились, гордясь такой полезной расточительностью. Только больниц и лечебниц на тридцатитысячный город приходился добрый десяток. А «Белый дом» — дворец наместника — и университетские корпуса вообще поражали своей помпезностью.

«Я становлюсь сентиментальной!»

Екатерина Романовна достала кружевной платочек и утерла непрошеную слезинку. Хоть года и брали потихоньку свое — княгиня «разменяла» седьмой десяток, — но женщина оставалась очень энергичной, к тому же продолжала вести занятия в университете и совершала отнюдь не короткие поездки по губернии.

— А ведь ты прав, батюшка, ой как прав!

Сейчас она вспомнила ту свою встречу с императором Петром Федоровичем в мрачной каменной келье, что являлась для нее тюремной камерой. И словно наяву услышала глуховатый голос царя, увидела блеск его глаз, когда он заговорил с ней о будущем величии России.

Даже спустя долгие годы Дашкова продолжала чувствовать стыд, что по собственному недомыслию встала на пути этого великого человека и могла тем самым принести неисчислимые бедствия этой ныне процветающей под его скипетром державе.

— Боже мой! — Екатерина Романовна прикрыла глаза. Перед ней прошли образы Като, царственной подруги, одноглазого гиганта Григория Потемкина, ставшего близким другом и единомышленником, гвардейских шалопаев братьев Орловых, что присоединили огромные территории за океаном, многих других — и живых, и уже покинувших этот свет. Но как много они сделали для России!

Екатерина Романовна еще раз утерла слезы и задорно тряхнула головой, при этом за какую-то секунду совершенно преобразившись, будто вернулась забытая годами молодость. В ее блеклых ранее глазах запылали задор и желание творить.

— Я выполню все предначертанное! — тряхнув еще пышными волосами, сама себе твердо сказала княгиня и с улыбкой победителя снова взглянула на поднимающийся ввысь собор, освещенный ярким летним солнцем.

Трафальгар

— Надеюсь, они сегодня получат достойный урок!

Адмирал Коллингвуд внимательно смотрел на огромный союзный флот, выстроившийся в три линии.

Первую и вторую, ближние к настигающему их английскому флоту, составляли испанцы и французы. А вот третья, выдвинувшаяся вперед, представляла собою главную угрозу. Русские паровые линкоры, вооруженные чудовищными «копьями сатаны», уже имели у британских моряков самую дурную репутацию.

— Сэр, русские «коптилки» ушли далеко! А их союзники явно отстают, вот бы сейчас дать им…

— Оставьте, баронет, никто не упрекнет русского адмирала, что имеет чудовищную для слуха фамилию Ушакофф, в трусости. Это какая-то задумка, азиатская хитрость!

Коллингвуд задумался — его эскадра, состоящая из 27 вымпелов, превосходила каждый из союзных флотов по отдельности, но все вместе они насчитывали вдвое больше кораблей баталии. Численного превосходства противника английский адмирал не опасался. Выучка и мастерство островитян должны были сыграть свою роль. В итоге битвы можно было не сомневаться, если бы не одно но…

— Что задумал русский адмирал?

Ситуация казалась Коллингвуду победной — навалиться по ветру, разорвать французскую линию, раздробив ее на множество отдельных схваток, и сразу же атаковать испанцев, внеся в бой сумятицу.

— Собачья свалка!

Да, именно так и не иначе. Адмирал улыбнулся — превратить сражение трех флотов во множество мелких схваток, где мощь британских кораблей, храбрость и отличная выучка команд принесут победу в каждом отдельно взятом бою.

Пока русские линкоры будут разворачиваться, убирая паруса, чтобы идти против ветра на паровых машинах, они потеряют время, а потому вряд ли рискнут со своими девятью вымпелами сражаться с победителем, имеющим вдвое больше кораблей.

Коллингвуд прикрыл глаза — именно так, убрав треть эскадры, он определил потери в будущей баталии, пусть мысленно, но такова была пристойная цена победы. Одно беспокоило адмирала — почему мелкие паровые суда русских не отошли к главной эскадре Ушакова, а держались в арьергарде у испанских линкоров Гравины.

Непонятно…

Однако британский адмирал быстро отринул опасения. Слишком слабо вооружены эти жалкие посудины, чтобы хоть как-то повлиять на бой линейных кораблей, этих морских крепостей, которые и являются настоящими владыками океана…

Новый Орлеан

— Алексей Петрович, генерал Моро убит!

Оглушающая новость в первую же секунду стряхнула с Ермолова остатки сна и вышвырнула из кровати — подполковник вот уже второй день, не уделяя ни минуты на отдых, работал над поставленной наместником Резановым задачей.

А тут такое!

— Кто это сделал, Семен Григорьевич?

Алеханов «ближник», матерый казачина богатырского телосложения, но умнющий и хитрый, что напрочь опровергало известную поговорку, виновато пожал плечами:

— А бес его знает! Трофим за дворцом смотрел, повозка там одна стояла. Наш генерал в открытой коляске ехал, вот с нее-то в него и рубанули в упор, с пяти стволов.